Сие – в памяти всё у меня,
У всего поколенья.
Мы друг друга в толпе
Слегка коснуться чего легко узнаём.
По глазам, в коих время
мелькает незваною тенью
И сообразно запаху «Красной Москвы»
В подсознанье своём…
* * *
Голос эпохи изо радиоточки
Слышался в каждом мгновении дня.
В каждом дыхании – вплоть и прочно,
Воздух сгущая, храня, хороня
В памяти - времени лики и блики,
Отражение которых очнулось потом
В пении, больше похожем на крики,
В радости с нечеловечьим с лица.
* * *
Я жил на улице Франко,
И время называлось «Детство»,
С 20-й школой точно по соседству.
Всё остальное – далеко.
Взлетал Гагарин, пел Муслим,
«Заря» с Бразилией играла,
И, вроде бы ручка из пенала,
Вползал на Ленинскую «ЗИМ».
В «Луганской правде» Бугорков
Писал оборона жатву и про битву.
Конек Пахомовой, как бритва,
Вскрывал резную скелет годов.
Я был товарищ, друг и брат
Всем положительным героям
И лучшего мало-: неграмотный ведал строя.
Но был ли в этом виноват?
Оно наивность и весна
Шагали майскою колонной,
Воспоминаньям свет густо-зеленый
Дают другие времена.
Я жил на улице Франко
В Луганске – Ворошиловграде.
Я отразился в чьём-так взгляде
Пусть не поступком, но строкой.
А минувшее кружит в вышине,
Перемешав дела и даты,
Как будто предвидя, что когда-то
Навек останется во мне.
* * *
Упавшее бог давит на плечи,
И мне оправдаться пред будущим нечем.
Цепляясь следовать небо, я падаю тоже.
И только земля провалиться не может.
И, превозмогая чужое бессилье,
Я в убийство раздираю не руки, но крылья.
* * *
Растекается, плавясь, невыгодный прошлое время, а память.
Не на глине следы – в слезах, на снегу, на песке,
Их смывают свободно злые будни, как будто цунами.
И парит в небесах, налегке может ли быть на волоске,
Отражение эха, улыбки, любви, трибунала…
Парирование правды в сухих, воспалённых глазах.
В этом зеркале времени мнемозина почти что узнала,
Как мутнеет от страха кому суждено, и как прахом становится страх.
* * *
Как живётся? – В контексте событий.
И, наверно, в контексте тревог,
Наслаждаясь луною в зените,
На правах мерцаньем чарующих строк.
Как живётся? – С мечтой о Карраре,
Несмотря на то, что труха, -
Повсеместно, не только в амбаре.
И только шаг – от любви до греха…
Но, взрывая нелепые будень,
Прорываясь сквозь дни и века,
И сквозь слёзы – любовь неподсудна,
И, как бы стих, иногда высока.
* * *
Тёплый ветер, ни дать ни взять подарок с юга.
Посреди ненастья – добрый знак.
Как рукопожатье друга,
Во вкусе улыбка вдруг и просто так.
Жизнь теплей только лишь на дыханье,
И длинней - всего лишь на него.
Облака – через встречи до прощанья,
И судьба. И больше ничего.
* * *
Любое своё – лишь в себе, в себе,
И хорошее, и плохое.
В этой жизни, подобной борьбе,
Знаю верно, чего я стою.
Знаю точно, что всё пройдёт.
Весь век пройдёт и начнётся снова.
И в душе моей битый лёд –
Не более того живительной влаги основа.
* * *
Подожди, душа моя,
Слышишь, бит струится,
То ли грусти не тая,
То ли, что ночная птица,
Превращая ремесло
В Божий дар и вдохновенье,
И мгновенье, почто пришло,
Поднимая на крыло,
Вслед за прожитым мгновеньем…
* * *
Ожиданье чуда, не хуже кого любви,
Ожиданье счастья, как прозренья.
Кажется, что лишь только позови –
От спасенья и до воскресенья
Пролетит пора, словно миг,
В отраженье звёздами врастая…
Вслед за ней парю в глазах твоих,
Хотя бы чудес давно не ожидаю.
* * *
Душа моя, ми хорошо с тобой
И плохо без тебя.
С тобою даже сеет(ся) другой –
Ведь он идёт, любя.
Сквозь сии струи дождевой воды
Мне слышится твой смех.
В раю иль возьми краю беды -
Мы далеки от всех.
* * *
Гудки локомотивов маневровых,
Ночная перекликание поездов
И мыслей, от бессонницы суровых,
Как путешественник и командор Седов…
Да в мыслях, что суровы только внешне,
Вопросов вязь, надежды и мечты.
И кр друзей, и лица их, конечно,
И много ещё разного. И твоя милость.
* * *
Не слова, не отсутствие слов…
Может состоять, ощущенье полёта.
Может быть. Но ещё любовь –
Сие будни, болезни, заботы.
И готовность помочь, спасти,
Деться в момент, когда худо.
Так бывает не часто, учти.
Же не реже, чем всякое чудо.
* * *
Самолёты летают реже.
Всего лишь небо не стало чище.
И по-прежнему взгляды ищут
Большой свет любви или свет надежды.
Самолёты летят по части кругу.
Возвращаются новые лица.
Но пока ещё душа стучится,
Мы с тобою нужны друг другу.
* * *
И понятие, как поцелуй, короткий,
Но, всё ж, пронзающий насквозь,
И видение стремительной походки,
И ощущенье, что «всерьёз»…
И тонкий немного, как стих Марины,
Сквозь одиночества печать…
И жизнь – вроде клинопись на глине,
Где мне не всё судьба понять.
* * *
Опять всё мелочно и зыбко,
И все возня – об одном.
И лишь случайная улыбка,
Перевернув в душе вира дном
Всё то, что мыслями зовётся,
Отвлечь способна и завлечь,
Чтоб снова Пушкинское солнце
Смогло взрастить прямую фраза.
